В сентябре прошлого года литературная общественность Белгородской области широко отметила 100-летие Владимира Степановича Жуковского, русского советского писателя, журналиста, просветителя. В городе Белгород, где он провел последние тридцать лет жизни, 10 сентября 2021 года открылась выставка «Воспоминания имеют цвет», посвященная 100-летию со дня рождения писателя.
Несколько дней спустя было проведено заседание, посвящённое его памяти в клубе творческой интеллигенции «Светоч» в городе Белгород. А 19 сентября в день рождения Владимира Степановича был реализован замечательный проект «Ночь искусства», где было вслух прочтено одно из его значимых произведений «Слеза на реснице». Надо отдать должное любителям литературы Белгорода, что чтили они своего писателя очень неформально, с любовью и уважением. Не случайно в 2008 году во дворе Белгородского государственного литературного музея был установлен памятник «Литератору-просветителю», прообразом для создателя скульптуры и музейных работников стала созидательная и значимая личность Владимира Степановича Жуковского.
С опозданием узнав обо всем этом, мне, таджику, стало стыдно, ведь с моей родиной у Владимира Степановича были связаны самые яркие, чувственные и глубокие воспоминания. Он приехал в Таджикистан восьмилетним ребенком с матерью и расстался со своей второй малой родиной в 42 года. Он внес достойный вклад в древо таджикской, советской литературы. За пределами Таджикистана он написал повести о Рудаки, Авиценне и Хайяме... Увы, у нас к большому сожалению, его имя забыто.
Владимир Степанович Жуковский родился 19 сентября 1921 года в городе Кунгур Пермской области. Родители будущего писателя после его рождения переехали жить в город Вильно Прибалтики. Мать по профессии была врачом. После смерти мужа она с двумя детьми вернулась обратно в Кунгур. В 1929 году, несмотря на уговоры и предостережения матери и брата, она уехала в Таджикистан, забрав с собой самое дорогое – своих сыновей. В Таджикистане в то время очень требовались квалифицированные специалисты-медики. В Муминабаде не было врача. Женщине с двумя маленькими детьми в чужой стране было очень тяжело. Но мужественная и сильная русская женщина сумела завоевать любовь и уважение жителей села. Все свои силы, а затем и жизнь отдала она самоотверженной работе врача, налаживанию медицинской помощи таджикам. Но вскоре из-за отсутствия иммунитета к непривычным азиатским болезням мать, брат и сам маленький Володя заболели. Он провел в больнице почти три месяца и чудом выжил.
«Когда я болел, вспоминал Владимир Степанович, я ничего не видел. Меня ведь не было. Я знаю только, что чьи-то бесконечно нежные руки прикасались к моему горячему лбу и поправляли одеяло. «Тебе хорошо?», - это я слышу мамин голос из того далекого прошлого. Какие это простые слова: «Тебе хорошо?». Странно, что у меня никто ни разу в жизни не спрашивал так. Потом -вечер. В комнате темно. Едва горит тоненький ясной полоской прикрученная лампа. Мама привстает на другой постели, волосы ее растрепаны. Она с ужасом вглядывается в самый темный угол и страшным шепотом шепчет, просит, чтобы ее не убивали, разговаривает с кем-то, умолкает, потом грозит неизвестно кому. Тихо. Лают собаки. Вздрагивает ясная полоска затухающей лампы. Пахнет лекарством. Мама больна, и ее некому лечить».
Пока маленький Володя лежал в больнице без сознания умирает его мама, а после и его единственный брат Герка. Маму в Муминабаде лечить было некому, потому что она была там единственным врачом. Ее отвезли в Куляб, где она и умерла. Там же ее похоронили. Владимир Степанович много раз пытался найти могилу матери, но все старания были тщетны. Вместе с матерью и братом в Кулябе у будущего писателя навсегда остались все помыслы, воспоминания и, может быть, частичка его души.
До 1938 года Володя воспитывался в Шахмансурском детском доме в Сталинабаде, а после в детской трудовой колонии. Многое из пережитого, все воспоминания были отражены в его автобиографической повести «Песня, спетая один раз». Смерть матери и брата вдали от Родины оставила глубокую рану в сердце писателя. И эта рана так и не зажила до конца его жизни. А в душе в том месте, где были его мама и брат, образовалась пустота, которая так и не была заполнена.
В рассказе «Радуга - дуга» Владимир Степанович пишет: «Теперь я всегда в одном цвете вижу те солнечные дни, когда жива была мама. Все они золотистые. Наверное, солнце тогда сияло ласковей, или просто добрый волшебник невзначай рассыпал пригоршню оранжевых монеток, и они растаяли в воздухе моих детских дней... Однако еще живет во мне что-то необъяснимое; и вот оно-то чувствует и помнит маму очень хорошо. Может быть, именно поэтому так ясно мне помнятся мамина легкая походка и бледное лицо в ту минуту, когда она испугалась за нашу жизнь. Я не вижу сейчас выражения маминого лица, и глаза, и губы, и лоб, и очертания подбородка не помню, но вижу только бледность. Не бледность лица вообще, а мамину бледность. Я знаю, как она смеялась, но не могу рассказать это. У нее всегда еле уловимо пахли волосы, я чувствал это, если мать целовала меня. Никогда не забуду этот запах, но какой он был - передать не сумею. С тех пор, как умерла мама, он ни разу больше не поманил меня, и, быть может, это естественно: у каждого бывает только одна мать».
Судьба была очень несправедлива и жестока к маленькому Володе. Она отняла у него все ценное и дорогое, лишила того, чем он дорожил и в чем нуждался больше всего – материнской ласки и любви. Но она не смогла сломить его дух. Начиная с раннего детства, еще в детском доме у маленького Володи появилась необузданная страсть к чтению. Пустоту, которая образовалась в его душе после потери матери и брата, он заполнял знаниями. Книги были его лучшими и преданными друзьями и советниками. Именно эта любовь к книгам не позволяла сломать жизнь будущего писателя. Книги в детском доме избавили Володю от чувства одиночества. При помощи книг он игнорировал ту жизнь, которая привела его в детскую трудовую колонию для трудновоспитуемых. Интерес к книгам к тому же породил в мальчике страсть к поэзии. Первое стихотворение «Рассказ партизана» Володя написал в детском доме. В повести «Непрожитое время» есть маленькая глава «Трудновоспитуемый» всего в полторы страницы. В этом кратком рассказе писатель смог передать насколько жизнь в детском доме ужесточила его характер и негативно повлияла на его поведение.
«Нет на свете более пустячного занятия, чем поиски правды, написал Владимир Степанович в повести «Разноцветье». Правда – это такая штука, которую можно повернуть то орлом, то решкой: вся суть в том, в чьих руках она находится. Доверять людям нельзя, все они, в конце концов, интересуются только собой, а на других им наплевать. Если ты голоден, не надейся на доброго дядю, добывай пропитание сам. Друзей найти трудно, поэтому надо ими дорожить».
В пятнадцать лет Володя попал в детскую трудовую колонию. Многому научила его жизнь. После детской трудовой колонии в 1938 году Владимир Степанович экстерном сдает экзамены и поступает в педагогический институт им. Т.Г.Шевченко в Сталинабаде на литературный факультет. Не окончив полного институтского курса, в начале сорокового года он ушёл в армию. Служил Владимир Жуковский на границе в кавалерийских частях. Здесь и застала его Великая Отечественная война. Про войну Владимир Степанович написал немного, потому что горько, печально и слишком больно. В рассказах «По ту сторону насыпи» и «Разведка боем» повествуется о суровых, порой трагических буднях Великой Отечественной Войны, о мужестве и стойкости советских солдат. Единственное, что хотел передать писатель через свои рассказы о войне – чтобы это не повторилось никогда. В 1942 году Владимир Степанович окончил Вольскую военную авиационную школу механиков и оружейников. В последующие военные годы на фронте был дважды ранен. Лето и осень 1944 и 1945 годов лежал в госпитале в Иваново, потом был переведен в город Батуми Аджарской АССР. К этому моменту от службы в армии по состоянию здоровья он был уже освобождён. После госпиталя, будучи инвалидом войны, пенсионером, работал охранником на хлебокомбинате №1 в качестве охранника, а затем тестоводом. Воспоминания о работе на хлебокомбинате отражены в романе «Пробная выпечка».
В 1948 году Владимир Степанович возвращается в Сталинабад, чтобы продолжить учёбу в институте, после окончания которого работает преподавателем в средней школе, а после в Душанбинском индустриальном техникуме. В 1951 году он поступает в редакцию республиканской газеты «Сталинская молодёжь» на должность литсотрудника. С 1958 по 1963 год работал ответственным секретарём, а затем редактором журнала «Гулистон» («Памир») в Душанбе. Спустя полгода его перевели на должность заведующего отделом литературы и искусства. Всё это время Владимир Степанович пишет рассказы, очерки, статьи, есть даже один фельетон, и переводит с таджикского языка на русский. В 1958 году в Таджикском государственном издательстве выходит в свет первый сборник его рассказов «Радуга-дуга».
В 1959 году председатель правления Союза писателей Таджикистана Мирзо Турсунзаде на съезде писателей Таджикистана говорит: «Мне попали книги стихов Раджабова, рассказы Шарифи, Елены Петровой и Владимира Жуковского. Эти молодые писатели достигли достаточной степени зрелости и вполне достойны того, чтобы вопрос об их принятии был рассмотрен в нашей писательской организации».
Активную организаторскую работу Владимир Степанович успешно сочетал с творческой деятельностью. В этот период появляется повесть «Песня, спетая один раз», рассказы: «Сар-Чашма», «Вакцина – 256», «Птицы летят», «Нурия», «Ажурная пятка», «Черноглазая», «Пасхальные яйца», пьеса-сказка «Кувшин золота» и другие. Позднее печатается литературоведческая статья под названием «Али-бобо и сорок разбойников» о персидских словах в русской литературе. В 1962 году Таджикгосиздат выпустил автобиографическое произведение писателя – повесть «Песня, спетая один раз».
В 1963 году Владимир Степанович Жуковский уезжает из Душанбе в центральную полосу России. Недолгое время он живёт в Куйбышеве, работая там редактором областного книжного издательства, литературным консультантом местного отделения Союза писателей. Переезд в Россию, на родину, был вызван, по словам писателя, «желанием обновить язык», исполнить творческие замыслы, связанные с родными для писателя краями.
Повести и рассказы Владимира Степановича Жуковского, в основном, автобиографические с глубоким философским смыслом, оттенками педагогики и гуманизма. Он всю жизнь копался в своем подсознании и частичками вылавливал оттуда свои детские воспоминания. К своему автобиографическому произведению «Слеза на реснице» писатель возвращался всю свою жизнь. Естественно, для него это было не просто, поскольку детство у Владимира Степановича было весьма нелегкое. Он писал, используя свои воспоминания, которые сегодня для нас вполне являются историческим документом и культурной памятью. «Нельзя допускать прорыва связи культурной памяти, - пишет знаменитый советский культуролог Юрий Лотман. - Потеряв связь культурной памяти, мы потеряем связь времен – прошлого, настоящего и будущего. А писатель - не просто хранитель, он также является создателем культурной памяти».
Каждый маленький рассказ Владимира Жуковского - это художественная картина с большим глубоким смыслом. В главе «Басмач» рассказа «Радуга-дуга» можно увидеть несколько совершенно потрясающих картин. Когда читал рассказ, я ясно видел душераздирающую картину, где стоит здоровый и высокий басмач в длинном чапане. На голове у него чалма, а на ногах ичиги в галошах. Одет он с чисто восточным шиком. Лицо его землистое и злобное. В одной руке держит камчу, а в другой окровавленный садовый нож. Руки его по локти в крови. А перед ним лежит изувеченная женщина-таджичка. Рядом с ее головой валяется ее паранджа. Она лежит под алычовым деревом. Басмач садовым ножом разрезал ей живот, а кишки привязал к дереву. Он убил эту женщину просто из-за того, что она сняла паранджу. Она хотела быть свободной, получить светское образование. Может быть, у нее была заветная мечта стать врачом, надеть белый халат и, как русский доктор, лечить своих земляков. Эта картина о том, что таджикская женщина по природе и духу испокон веков хотела быть свободной.
Другая картина - тот же басмач, уже пойманный и истекающий кровью, в кабинете русского доктора. В комнате много гвардейцев с винтовками. На стуле сидит раненный басмач в тюбетейке, весь бок у него в крови. Чалма его валяется возле стула. Он смотрит «колючими» черными глазами на растущую кучку алых тампонов в эмалированном тазу, и видно, что он ненавидит врача, несмотря на то, что она спасает его от смерти. Руки доктора тоже были в крови, но она не отнимала чью - то жизнь, а наоборот спасает убийцу от неминуемой смерти. Врач одной рукой обрабатывает рану преступнику, а второй рукой пытается остановить красноармейцев, которые стремятся вырвать его из ее рук. Она им говорит: «Вы - победители, озаренные великой идеей, сражаетесь за грядущее человечества. Ну и вот, позвольте вас спросить, имеете ли вы право так же скоропалительно вершить суд над этим человеком, не зная, кто он и зачем убил бедную женщину? И, в конце концов, кто вы такие? Разве вы – судьи?...».
В произведениях Владимира Степановича есть душа, есть жизнь, есть надежда. Его герои, в основном, дети и молодежь, обычные советские люди. Темы, которые писатель затрагивал в своих произведениях, общие для всего человечества – рождение и смерть, добро и зло, любовь и дружба, радость и горе. Все эти темы писатель пропустил через призму жизненного опыта, философии и педагогики. Главные герои романа «Начни жизнь сначала» Сергей и Ирина очень любили друг друга. Они поженились. Родился у них ребенок. Вмешательство родителей в их личную жизнь, сплетни и злые языки горожан вынудили их подать на развод. Но любовь и поддержка преданных друзей помогли им заново устроить личную жизнь и уехать в другой город.
Из воспоминаний друзей и коллег можно узнать, что Владимир Степанович очень серьезно относился к жизни и всегда смотрел на мир «разумным оком». «Не отступать и не сдаваться! Не унывать и не опускать руки! Надежда никогда не умирает!» - вот основной принцип его жизненной философии. Переезд в чужую страну, потеря родных и близких людей, детский дом, детская трудовая колония, служба в армии, участие на передовой в Великой Отечественной войне стали для будущего писателя школой колоссального жизненного опыта. И эта школа очень сильно закалила его характер и повлияла на его творчество и мировоззрение. Писатель своими произведениями заставляет читателя задуматься над смыслом жизни, наставляет быть бдительным: «Путник будь осторожен. Помни: ты здесь, как слеза на реснице». Название произведения «Песня, спетая один раз» каждый читатель понимает и интерпретирует по-своему. Что это за «песня», о которой говорил писатель? Каждый эпиграф, мастерски используемый писателем в начале рассказа, повести или романа, заставляет читателя задуматься над его философскими замыслами. В прозе Владимира Степановича гармонизируются Восток и Запад, отзвук прошлого и импульс будущего. Все книги писателя очень разные по жанру. Они охватывают послереволюционное время, период до Великой Отечественной войны, военный период и послевоенное время Советской России и Средней Азии. Более того, в них переплетаются две мировые культуры – русская и таджикская и две истории - древнеперсидская и советская. Именно эти сплетение и столкновение двух культур являются особенно важными для современной таджикской молодежи.
С древней персидско-таджикской историей и литературой Владимир Степанович познакомился во время учебы в пединституте в Сталинабаде. Эти темы очень сильно заинтриговали писателя и запали ему в душу. Его глубокие знания и тонкое понимание таджикской классической литературы и истории ярко наблюдаются в трех его повестях - «Недоступная простота» об основоположнике таджикской литературы Абуабдулло Рудаки, «Побег и возвращение Авиценны» и «Чёрные дни Хайяма». Удивительно то, что Владимир Степанович эти повести начал писать после того, как переехал в Россию. Писатель не просто написал про этих трех выдающихся энциклопедистов Востока. Бесценная заслуга этих поэтов-мыслителей заключается в том, как повествует Владимир Степанович, что они помогли сохранению персидско-таджикской идентичности в условиях, когда ей угрожала арабизация. В своей трилогии о величайших персидско-таджикских просветителях Владимир Жуковский подчеркивал, что разделение общества по национальным и конфессионым признакам является губительным для Востока и приведет не только к его стагнации, но и падению. Нелегкой была судьба его героев, как и у самого автора. Жизнь Абуабдулло Рудаки, Дакики, Маъруфи Балхи, Шахиди Балхи, Фирдавси, Абуали Сино и Умара Хайяма была полна драматизма. Из уважения к таджикскому народу и к его литературе Владимир Степанович в повести «Недоступная простота» не переводил стихи устода Рудаки, дабы не терять их подлинный смысл и красоту. Очень кстати написала отзыв П. А. Бороздина о «Недоступной простоте» в газете «Подъем» в 1985 году.
«Известная «Поэма о старости» становится основой для горестных рассуждений Рудаки, ослеплённого и изгнанного из дворца. Исторический документ при этом органически соединяется с авторским текстом. Выбор стихов для цитирования свидетельствует о высоком вкусе писателя, свободно ориентирующегося в восточной поэзии. Нередко стихи цитируются в оригинале, что естественно для писателя владеющего языком своих героев. Мне думается, что стремление автора приобщить русских читателей к красоте и звучности языка фарси не вызывает возражений, тем более, что русские переводы утяжеляют «недоступную простоту» стихов Рудаки».
Владимир Степанович очень любил Таджикистан. Этот край он считал своей второй родиной, а себя «старым персом». «Во время переездов, - писал Владимир Степанович, - я увидел, как велика моя Родина. Но на ней, на этой огромной Родине, у меня есть свои, две маленькие родины – это Кунгур, где жили мы вместе, и Муминабад, куда мы приехали с мамой. Я очень скучаю по России. Мне так нравятся запах осины и спокойные русские речки... Вот я сижу в сосновом бору. Где-то за балкой шумят дубы, осины, березы. Шум этот радостный, ровный. Но здесь, в бору, сосны шумят иначе: тягуче и звонко. Здесь нет травы: земля устлана рыжим ковром сосновых иголок и шишек, который расцвечен кое-где солнечными бликами. Всё тихо на земле, у красноватых стволов, а стоит в ушах солнечный сосновый звон, и дышится хорошо. И вдруг, то ли в смолистом запахе, то ли в знакомом с детства изломе ветки что-то увидишь, почувствуешь – неожиданно терпко пахнет земля русская... родина. И нет мне без этой вот ветки, без этого смоляного ветра ни жизни, ничего.
Но когда я уезжаю в край светлых берез и осин, я начинаю скучать по тем местам, где так торжественно молчат по вечерам горы, где солнце, где хлопок и виноград, где таджики спрашивают при встрече, почти как мама: «Нагз-ми шумо, джонам? (Хорошо ли вам, друг мой?)».
Очень кстати написал Владимир Черкесов в газете «Крестьянское дело» в сентябре 1996 года: «Не поворачивается язык назвать этого прозаика белгородским: писатель, создавший повести об Омаре Хайяме, Рудаки, Авиценне – произведения действительно высокохудожественные, исторически глубокие, философски оригинальные и при всём притом интересные для читателей всех возрастов и уровня образованности, никак не может быть, так сказать, местным. В своё время я перевозил в Москву немало экземпляров книги о великих просветителях Востока, и столичные литературные авторитеты отзывались о ней с восхищением».
19 сентября исполнился 101 год со дня рождения Владимира Степановича Жуковского. До последних своих дней, а скончался он 23 марта 1995 года, не выпускал из рук бумагу и ручку, продолжая работать над новым произведением. Бесконечно можно писать про этого замечательного писателя - просветителя. Но думается, что каждый читатель будет сам черпать необходимое из океана творчества и жизненного опыта Владимира Жуковского – писателя двух великих народов. Владимир Степанович был глубоко убежден, что именно доброта, благородство и внутренняя красота спасают мир: «Нет Бога, кроме красоты, и поэт - пророк ее».
Назаршо Карамов
_________________________________
