Личность строится на национальной идентичности
9 марта 2024 года Президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмон на встрече с общественностью отметил, что каждый житель страны должен с гордостью говорить: «Я таджик, внук великих предков и продолжатель их наследия, служившего развитию науки, культуры, человеческой цивилизации и защите ислама, занимая достойное место в исламском мире».
Что стоит за этой фразой, и что она значит для каждого из нас, объясняет профессор Российско-Таджикского (славянского) университета Шариф Муллоев.
По его словам, в современном мире, где идентичность становится предметом острых дискуссий, слова «Я, прежде всего, таджик, а потом мусульманин» звучат многозначно. Для кого-то они могут показаться спорными, для других — логичными и естественными. На самом же деле эта формула отражает глубокий исторический опыт народов Центральной Азии, их путь развития и понимание сущности нации и личной принадлежности.
«Сегодня нации сталкиваются с глобальными вызовами: размыванием культурных границ, миграцией, ростом религиозных течений и информационным давлением. На этом фоне вопрос о том, кем человек является в первую очередь — представителем своей нации или религиозной общины — приобретает особую актуальность. Однако в Центральной Азии, и особенно в Таджикистане, ответ на него формировался веками, пройдя сложный исторический путь. Нация — это не абстракция. Это язык, формирующий мировоззрение, земля предков, память семьи, традиции, обычаи, поэзия и фольклор — всё, что создаёт чувство причастности к сообществу, существовавшему задолго до нас. Утверждая свою принадлежность к народу, таджик тем самым заявляет о связи с тысячелетней культурой, богатой литературой, философией и духовностью, сформировавшими уникальный менталитет», — поясняет учёный.
Язык, как основа национального самосознания, остаётся главным маркером принадлежности. Таджикский язык, древний и богатый, хранящий наследие персидско-таджикской литературы, и сегодня остаётся важнейшим символом единства нации. Именно через язык передаются ценности, нормы поведения и мировоззрение, делая осознание национальной принадлежности ключевым элементом самопонимания.
«История Центральной Азии — это история множества культурных влияний. Но на протяжении тысячелетий таджики сохраняли свою самобытность, независимо от религиозных и политических изменений. Это и есть главный аргумент в пользу того, что национальная идентичность не только первична, но и устойчива. Она переживает смену эпох, режимов, идеологий и религиозных течений. Ислам пришёл в Центральную Азию в результате арабских завоеваний, укоренившись в духовной традиции её народов. Однако он не отрицал национальных различий. В рамках одной религии сохранялось культурное многообразие: таджики оставались таджиками, узбеки — узбеками. Каждый народ впитал ислам в соответствии со своими обычаями и историческим опытом. Таким образом, религия дополняла, но не замещала национальную культуру. Утверждение, что человек осознаёт себя таджиком прежде, чем мусульманином, означает признание простого факта: национальная культура и идентичность сформировались задолго до ислама. Это не умаляет значимости религии, но расставляет правильные акценты. Религиозная принадлежность — это духовный выбор, а национальная — результат веков истории, культуры и традиций, передаваемых из поколения в поколение», — прокомментировал Шариф Муллоев.
По словам профессора, понятие «мусульманин» в Средней Азии имеет свою специфику. Оно сформировалось не только как религиозный термин, но и как социальный, культурный, отчасти этнический. Однако в его основе всегда лежало внешнее влияние — принесённое арабскими завоевателями и укреплённое религиозными институтами. Нация же — это внутренний стержень, развивавшийся независимо от политических и религиозных факторов. Именно поэтому, подчёркивает учёный, нельзя рассматривать религиозную принадлежность как определяющую основу идентичности, если человек не осознаёт своей национальной принадлежности.
«Сегодня религия нередко используется как инструмент влияния, манипуляции и социальной мобилизации. В таких условиях особенно важно сохранять ясность в вопросах идентичности. Национальное самосознание защищает от чуждых идеологий, помогает сохранять культурное наследие и передавать его будущим поколениям. Прежде чем говорить о своей религиозной принадлежности, человек должен понимать, кем он является как представитель народа: какую культуру продолжает, какие традиции защищает, какую историю несёт в себе. Фраза «Я, прежде всего таджик, а потом мусульманин» также подчёркивает, что национальная идентичность служит фундаментом для всех других форм самоопределения. Человек может изменить убеждения и взгляды, но не может изменить факт своего рождения в определённой нации. Это его корни, культурный код, место в цепочке поколений. Религия же — это путь, который человек выбирает осознанно. И этот путь становится глубже и осмысленнее, когда человек знает, откуда он родом и к какой культуре принадлежит», — сказал Шариф Муллоев.
По его мнению, нация — это дом, стоящий на фундаменте истории и культуры. Религия — духовная комната внутри этого дома, которая может быть оформлена по-разному, но не существует без стен и основы. Если человек осознаёт свою национальность, он способен полноценно понять свою религию, не поддаваясь радикальным интерпретациям и внешним влияниям.
Таким образом, смысл фразы заключается не в противопоставлении национального и религиозного, а в их гармоничном соотношении. Национальная идентичность — это основа, на которой строится личность. Религия — духовная составляющая, которая обогащает эту основу, но не подменяет её. Осознание себя таджиком — это осознание своей культуры, языка, традиций и исторической памяти. И только на этом фундаменте религия может занять своё подлинное место в жизни человека.
Елена Назарова
