В западной интерпретации вопроса обеспечения религиозных прав и свобод применительно к Центрально-Азиатскому региону изначально заложена бомба замедленного действия, механизм которой основан на двойных стандартах.
С одной стороны, западные политики и курируемые западными спецслужбами, так называемые, международные правозащитные организации усиленно «не замечают» насколько широко в странах Центральной Азии исламистская риторика используется в целях радикализации и зомбирования населения экстремистской идеологией. С другой, любые попытки государственных органов противодействовать этому деструктивному процессу в мировом сообществе представляются как репрессии против верующих, нарушения прав человека и т.д.
Возникает закономерный вопрос: с чем связана такая избирательность подходов и «политическая близорукость» достаточно опытных западных политиков? Какие цели они этим преследуют?
Ответ предельно прост: указанная стратегия укладывается в канву Большой геополитической игры, в которой нашему региону уготована роль эпицентра управляемого хаоса. Подробно описал сложившуюся ситуацию российский эксперт Григорий Стронцев: «Путем системной планомерной работы с позиции отдельных контролируемых Западом мусульманских стран в сознание верующих стали внедрять политизированный исламизм как идеологию борьбы за власть, выдавая при этом его за истинный ислам. Постепенно в Центрально-Азиатских государствах была создана достаточно мощная исламистская инфраструктура, финансируемая и управляемая из-за рубежа. Часть ее звеньев, наподобие таких религиозно-экстремистских организаций как «Хизб-ут-тахрир», «Джамаат Ансоруллох», Исламское движение Туркестана и др., функционируют в условиях подполья. Другие в виде террористическо-экстремистской организации Партии исламского возрождения (ТЭО ПИВ), многочисленных выпускников зарубежных теологических учебных заведений, неформальных религиозных лидеров и т.д. действовали, и большинство продолжает осуществлять подрывную работу, с использованием своего легального статуса.
Причем заботу о расширении деструктивной деятельности последних Запад вовсе и не стеснялся проявлять, открыто и активно, если не сказать агрессивно-навязчиво, призывая власти суверенных государств «обеспечить религиозные права и свободы». И все ради того, чтобы в нужный момент использовать подготовленную почву радикального политического исламизма в целях дестабилизации региона, превращения его в очередную «горячую точку».
Как показали события последних лет, сценарий исламской революции для Центральной Азии находится на стадии завершения: в афганские приграничные провинции стянуты вооруженные формирования «Исламского государства», «Джамаат Ансоруллох» боевого крыла ТЭО ПИВ и других международных террористических организаций, из зоны племен Пакистана перебазированы подразделения прирученных западными спецслужбами пакистанских талибов, на Ближнем Востоке в составе «Исламского государства» (ИГ) прошли «обкатку» боевые отряды, состоящие исключительно из уроженцев Центрально-Азиатских республик, местные исламистские лидеры получили соответствующие указания и ожидают условного сигнала.
Мнение российского эксперта подтверждают данные ООН, свидетельствующие, что Ближний Восток стал единой международной базой диверсионно-террористической подготовки боевиков из различных регионов мира, а их возвращение обратно домой частью запланированной широкомасштабной акции западных спецслужб по созданию контролируемого террористического подполья, используемого в нужный момент в целях манипулирования общественным сознанием.
Так, за последние два-три года статистика международных преступлений, совершенных бывшими боевиками, показала рост в 200%! Среди терактов, которые были совершены террористами, получившими «образование» в Сирии и Ираке, можно отметить события в Бельгии (Брюссель) и Индонезии (Джакарта). С 2016 по 2020 теракты произошли во многих государствах мира. Это показывает, что от данной угрозы не застрахованы ни развитые, ни развивающиеся, ни немусульманские, ни исламские страны. Помимо осуществления террористических атак, возвращающиеся домой джихадисты могут вести пропаганду экстремизма и религиозного радикализма, вербовать новых боевиков ИГ, в том числе с использованием различных финансовых инструментов (т.е. просто нанимать их). Наконец, террористические атаки и другие действия по распространению терроризма и экстремизма могут совершать не только вернувшиеся боевики, но и лица, попавшие под влияние вернувшихся боевиков или пропаганды боевиков, ведущейся из-за границы с использованием социальных сетей.
Таким образом, сегодня в Центральной Азии вследствие активного внедрения идеологии политического исламизма создана мощная социальная база и благоприятная среда для вовлечения широких слоев населения в деятельность экстремистских организаций, внутри стран региона формируется подготовленное террористическое подполье, на внешних границах аккумулируются вооруженные террористические формирования.
При сохранении существующих тенденций, в условиях разобщенности Центрально-Азиатских республик, остается только выяснить, как скоро наступит час «Х» и Центральная Азия превратится в большой пылающий костер террористической вакханалии.
Или, возможно, всё-таки сейчас это еще можно предотвратить? Главное, чтобы у стран региона хватило мудрости отбросить в сторону существующие между ними разногласия и обиды и объединиться перед одной глобальной угрозой во имя спасения своих народов и государственности.
Шутиев Шутибой,
старший научный сотрудник НАНТ
_________________________________
