Самородок: очерк о настоящем человеке
В то утро одного из последних мартовских дней 1991 года солнце ярко и лениво поднималось над вершиной горы Эмом-Аскара. Несмотря на раннюю весну, на небе ни единого облака, воздух был чистым и теплым, казалось, что сама весна, только что одолевшая холодную зиму, вдруг решила по одной ей только известной причине спешно уступить свое время и место летней поре.
— Странно, но уже больше месяца нет заморозков, за целую неделю ни капли дождя. Ощущение, будто наступило лето, — сказал я.
— Нет, Рустам, у погоды свое расписание. Будут еще в апреле и мае похолодания и дожди, причем дожди будут обильными. А вот сегодня или завтра выпадет снег, правда простоит он недолго, растает в течение дня. Но после него ночные заморозки могут сильно повредить ранние посевы. — Я с удивлением смотрел на Мирзо Бекматовича, эти его слова о снегопаде в такую теплую солнечную погоду, откровенно говоря, смутили меня. Позволить себе возразить ему я не мог, и не только потому, что он мой тесть, а просто потому, что очень уважал этого человека за его несгибаемую честность, открытость, высокую порядочность и за многое другое хорошее, чем природа щедро одарила этого человека. Видя мое смущение, Мирзо Бекматович сказал:
— Чувствую, так оно и будет. И произойдет это не потому, что я что-то там напророчил о погоде. Просто в течение многих лет, работая на ответственных должностях, приходилось вплотную заниматься сельским хозяйством, нести ответственность за сроки и качество полевых работ, за урожайность того же хлопчатника на полях хозяйств районов. Потому постоянно наблюдал за климатом нашего региона и запоминал особенности в проявлениях погоды. Поздний снегопад, например, наблюдался за последние двадцать лет через каждые четыре года, снег аккуратно выпадал в конце марта – начале апреля, причем обязательно после нескольких теплых дней. Следовательно, по моему предположению, сегодня-завтра выпадет снег, а потом это повторится еще через четыре года. Помешать этому может только изменение климата в целом.
Этот разговор с Мирзо Бекматовым состоялся, как я уже сказал, в конце марта 1991 года. В то утро мы вместе пораньше вышли из его дома и не спеша шли на работу, он – в Кулябский областной комитет ветеранов ВОВ и труда, председателем которого был, а ваш покорный слуга – в редакцию областной газеты «Кулябская правда», в которой состоял ответственным секретарем. А до этого в гостинной его дома за беседой мы провели до поздней ночи.
Причиной того, что в ту ночь я остался ночевать в доме своего тестя послужил вполне себе банальный для того времени случай. Произошло следующее. В те годы многие жильцы для запирания дверей своих квартир использовали так называемые «английские замки». Принцип работы этих устройств был прост и отличался от других замков тем, что человеку, выходя из дома, надо просто захлопнуть за собой дверь и замок автоматически срабатывает на запирание, т. е. отпадает необходимость вставлять ключ в замок и проворачивать его. Я употребил слово «банальный», потому что случаев, когда хозяева забывали ключи от таких замков дома, тогда было множество, и почти всегда в такой ситуации, чтобы попасть в дом или квартиру, необходимо было взламывать замок. Так вот, в тот день к концу рабочего дня мне от соседей позвонила жена и сказала, что утром, уходя на работу, оставила в квартире ключи, и теперь, забрав детей из садика, не может попасть в квартиру. Каково же было наше разочарование, когда выяснилось, что и я тоже в тот день забыл ключ в квартире. Словом, было уже поздно, ломать замок я не стал, поэтому ночевать мы поехали в дом родителей жены.
Мирзо Бекматович и Соджида-ама даже и не пытались скрыть своей радости. Вот уж действительно парадокс — неприятный для меня с женой казус с ключами, вдруг, стал в результате причиной радости от встречи близких людей. Конечно же, родители всегда рады видеть своих детей и особенно любимых внучек, но в данном случае искреннюю радость у них вызвал скорее фактор неожиданности и нашего позднего визита в их дом.
— Рустамджон, пока что-то не случится, ты не спешишь навестить нас, — с долей укоризны сказала Соджида-ама, — хорошо, что Сайёра всегда помнит, что надо проведать отца с матерью и при каждом удобном случае приходит в родительский дом… А вот этих трех красавиц я сейчас просто съем!.. — последние слова относились уже к шестилетней Ситоре, четырехлетней Заррине и двухлетней Махине, которых она прижала к своей груди, а те, заливаясь звонким смехом, уже не отходили от бабушки.
После ужина и просмотра телевизионных новостей Мирзо Бекматович спросил меня, как редакция намерена освещать 46-летие Победы в Великой Отечественной войне?
— Не знаю, успею ли к этой дате закончить повесть «Ғалаба» (Победа), — задавая вопрос скорее себе, сказал М. Бекматов. – Нет, не успею, еще много чего нужно написать…
— Но у нас в редакции лежит статья с воспоминаниями о Ваших трех встречах во время войны с командующим Первым Прибалтийским фронтом легендарным генералом армии Баграмяном, и встречи уже в мирное время, но уже с маршалом Баграмяном. Великолепная статья солдата о своем военачальнике. Последняя Ваша встреча с маршалом состоялась в Москве, когда Вы сами уже были состоявшимся руководителем, о чем Вы так хорошо рассказали в запомнившемся мне отрывке статьи:
«…В последний раз судьба позволила мне увидеть маршала Баграмяна в дни работы ХХIII съезда Коммунистической партии Советского Союза, который начался 29 марта 1966 года и продлился девять дней. В те годы я работал первым секретарем Кулябского горкома партии и был избран делегатом съезда. В дни работы форума я видел многих знаменитостей того времени, а с некоторыми из них случилось познакомиться и поговорить. Например, гостями и участниками съезда были руководители коммунистических и рабочих партий Вальтер Ульбрихт, Долорес Ибарури, Цеденбал, космонавты Гагарин, Терешкова, Титов, Попович, Андрианов, Быковский, Леонов, Комаров и др. На третий или четвертый день съезда и произошла запоминающаяся четвертая встреча с маршалом Баграмяном. В один из перерывов вместе с председателем Совета министров Таджикской ССР Абдулахадом Кахаровым и другими нашими делегатами прохаживались в фойе Дворца съездов. Неожиданно мы увидели, что группа делегатов окружила одного солидного человека. Как оказалось, делегаты брали автографы у И.Х.Баграмяна. Абдулахад Кахарович знал о моей фронтовой жизни, я рассказывал ему и о встречах с маршалом. Видя, что я немного оробел, Кахаров сказал: «Смелее, Мирзо! Другого случая может и не быть». Я пробился сквозь толпу людей и громко сказал: «Иван Христофорович, товарищ маршал! Я бывший солдат Первого Прибалтийского фронта, разрешите получить от Вас автограф!». Я протянул ему информационный бюллетень съезда. Он посмотрел на меня и спросил — в какой части служил. Я ответил, что в 39-й гвардейской Витебской, Ордена Суворова отдельной танковой бригаде гвардии полковника Калинина Ивана Петровича. Маршал улыбнулся и сказал: «Эту часть и героя комбрига хорошо знаю, так что напишу автограф своему солдату». И он написал на бюллетени следующее: «Солдату Первого Прибалтийского фронта от командующего И.Баграмяна 1966г.». Потом маршал крепко пожал мне руку, раздался последний звонок, и я вместе с ним прошел в зал пленарного заседания».
С Мирзо Бекматовичем в тот памятный вечер мы много еще о чем говорили. Почему памятный? Потому что за восемь лет со времени, как я породнился с этой благородной семьей, пожалуй, именно с того вечера у меня появилась желание, и даже потребность, чаще общаться с этим удивительным человеком. Конечно, мы и раньше довольно часто по разным поводам встречались — чаще по делам редакционным в его в рабочем кабинете, по праздничным дням в его доме, ну и, разумеется, в большом семейном кругу, к примеру, на днях рождения. Семья Бекматовых большая и здесь принято справлять дни рождения каждого без исключения, от годовалых внука или внучки и до самого старшего в семье. А благодаря стараниям Соджиды-ама такие дни превращались в настоящие праздники.
Но в тот вечер мы говорили о серьезных вещах: куда идет страна, что будет с ней? Возьмут ли верх исламисты, или так называемые «демократы»? Мирзо Бекматович сильно переживал о растущей радикализации общества. Политическая погода портилась на глазах, но он больше всего опасался изменений в худшую сторону всего политического климата и его влияния на огромное пространство, именуемое Советским Союзом.
Кстати, то утреннее предсказание о снегопаде подтвердилось на все сто процентов — в тот завершающий месяц март день ближе к обеденному часу небо вдруг заволокло тучами, подул холодный северный ветер и стал моросить дождь, а еще часа через два начался снегопад, да еще такой, которого мы не видели за всю минувшую зиму. Я тогда даже невольно провёл аналогию между сказанным им о возможных грядущих природных и климатических переменах и изменениями в стране климата политического, то есть надвигающегося дисбаланса в общественно-политической жизни общества. Последующие события, которые привели к развалу СССР, гражданскому противостоянию в нашей республике, никто не мог предугадать. События развивались стремительно, в руководстве области и даже в верхних эшелонах власти республики не все до конца осознавали то, что происходит. Я, как и все, тоже наблюдал за происходящим и как многие в то время искал ответы на вопрос: «Что будет?». Разумеется, обо всем этом мы беседовали по субботним вечерам с Мирзо Бекматовичем. Каждую субботу после ужина и просмотра телевизионных новостей мы подолгу говорили о ситуации в стране и о том, что может остановить гражданскую войну. Я всегда внимательно слушал своего визави, старался понять его мысли, ибо в который раз убеждался, что в его размышлениях много рационального, что то, о чем он говорит, чаще сбывается. Но иногда замечал за ним еще одну особенность — умение чувствовать единственно правильное направление при выборе того или иного пути или решения. Такое же чувственное восприятие с ним иногда происходило, когда он рассуждал о людях. Хорошо помню, когда 3 ноября 1992 года М.Бекматов позвонил мне и сказал, чтобы вечером я был у него дома. Я увидел его в явно приподнятом настроении. Он сразу спросил:
— Как тебе новый председатель области?
— Молодой и сразу видно, решительный человек. Вы сами видели, как все, кто был в зале, восторженно встретили его, а когда Эмомали Рахмон выступил с речью уже в качестве председателя Кулябского облисполкома, слушали его с нескрываемым интересом и в приподнятом настроении, — сказал я.
— Я чувствую и хочу верить, с ним будет связана судьба не только жителей нашей области, а всей республики. А стало быть грядут хорошие перемены, — сказал Мирзо Бекматович.
Несколько лет спустя он скажет: «Сбросить бы лет двадцать, чтобы поработать под прямым началом нашего Президента. Эмомали Рахмон дарован стране Всевышним, суметь остановить братоубийственную войну, вернуть на Родину тысячи семей беженцев, создать современную армию, построить сотни новых школ и больниц, восстановить полуразрушенную экономику, создать на ее основе надежный потенциал для ускоренного развития страны – это многого стоит. Для этого мало быть просто талантливым деятелем или удачливым правителем. Это веление Свыше!».
Когда такую оценку дает человек, проживший тяжелую, но интересную жизнь — это тоже многого стоит.
А жизнь Мирзо Бекматова была ох как тяжела, особенно в юности. Мирзо Бекматов родился в одном из отдаленных кишлаков высокогорного Шурообадского района (ныне район имени Шамсиддина Шохина) на юге Таджикистана в 1924 году. В десять лет мальчик остался круглым сиротой. В один день ушли из жизни его отец и мать. В его автобиографической книге «Умри пурсамар» в предисловии приводятся слова жителей селения Зардолувак о смерти родителей Мирзо: «После долгой болезни они умерли в один день. Так как не принято из одной двери выносить два тобута (носилки, на которых относят покойника на кладбище), тобут с телом отца Мирзо вынесли через дверь, а тобут с телом матери – через вырубленный в задней стене дома проем. Десятилетний мальчик кричал и рыдал, терзаясь за каким тобутом ему бежать».
Но он был необыкновенным, таких в народе называют самородками, то есть те, кто создали себя сами. Вся последующая жизнь Мирзо только подтверждала это название, которое перешло от благородных металлов к человеку, характеризуя людей особой жизнестойкости. После смерти родителей Мирзо воспитывался в районом интернате, через год он стал воспитанником Кулябского педкомбината, откуда уже через два года он поступил в столичный Дорожно-строительный техникум. Будучи студентом, Мирзо впервые испытал себя как состоявшийся гражданин – в 16 лет стал строителем большой дороги Сталинабад (Душанбе) – Хорог протяженностью более 400 километров. Потом была учеба в Ташкентском Педагогическом институте имени М.Горького. Но началась война и, досрочно получив диплом учителя, он возвращается в школу имени Лахути Шурообадского района. Молодой учитель, которому не исполнилось и 18 лет, несмотря на имеющуюся бронь, просится на фронт. В декабре 1942 года ему дают повестку и направляют на военные курсы в город Гомель, а оттуда он уже попадает на фронт командиром группы зенитчиков 39-й Витебской танковой бригады в составе первого Прибалтийского фронта, которым командовал И.Х.Баграмян. С этой войсковой частью Бекматов с боями дойдет до Кёнигсберга, там и застанет его долгожданная Победа в Великой Отечественной войне советского народа над фашистской Германией.
Мирзо Бекматов демобилизовался в 1946 году и в том же году вернулся в родной Шурообадский район, где некоторое время работал в районной сберкассе, а год спустя он был избран руководителем комсомольской организации района. И тут произошел случай, который, пожалуй, достаточно полно характеризует молодого Мирзо Бекматова.
Как-то в его кабинет вошел старик. Встав с места, Бекматов почтительно встретил его и посадил на стул. Старик был с тех мест, где до отъезда на фронт молодой Мирзо работал учителем в местной школе. Неожиданно старик заплакал и сквозь слезы поведал о своей горькой истории. У старика был сын, на год старше Мирзо. И когда в сельсовете составляли список мобилизованных на войну, этот человек вместо своего сына вписал имя Мирзо Бекматова. Мол, он все равно сирота, если погибнет — никто и оплакивать не будет, зато сына своего уберегу. Мирзо же, который сам стремился на фронт, даже не догадывался о подлоге, наоборот, он всю дорогу до Сталинабада опасался, что вдруг всплывет, что у него бронь, и тогда его вернут обратно.
— Отец, не надо плакать, — сказал Мирзо. — Так, видимо, судьбе было угодно.
— Ты настоящий человек, Мирзо Бекматов, — осушая платком слезы, произнес старик. – Вот ты такой, молодой, стройный и красивый, вон сколько боевых наград у тебя на груди. Прошел войну, Аллах уберег, и ты здоровым и счастливым вернулся домой. А мой сын, которого я скрывал от службы в армии, от войны, заболел и умер у меня на руках. Прости меня, если сможешь…
М.Бекматов, пока старик был жив, несколько раз навещал его дома, поддерживал и помогал, как мог.
Тем временем, Бекматова не оставляет мысль о продолжении учебы и вскоре он становится слушателем Высшей Комсомольской школы в Москве, а после двухлетнего обучения его направляют на работу секретарем Комитета комсомола Кулябской области. С 1953 до 1964 года он работает на ответственных должностях в городе Куляб. За это время он поступает и оканчивает исторический факультет Душанбинского педагогического института имени Шевченко (ныне ТПУ им. С.Айни). В 1959 году он становится мэром города Куляб, в те годы должность называлась председатель Исполкома Кулябского городского Совета народных депутатов. Поворотным событием в жизни Мирзо Бекматова стало избрание его в 1964 году, после учебы в Высшей партийной школе при Центральном комитете КПСС в Москве, первым секретарем Кулябского горкома Компартии Таджикистана. На этой высокой должности наиболее полно раскрылся его талант большого руководителя и организатора. С его именем связаны ввод целого ряда промышленных предприятий, новых строительных организаций, газификация и водообеспечение города Куляб, асфальтирование главных дорог, благоустройство улиц, строительство стадиона.
Вот, что говорит о Мирзо Бекматове одна из известных в республике женщин-руководителей, в прошлом заместитель Председателя Президиума Верховного Совета Республики Таджикистан Низорамо Зарифова: «Куляб быстро развивался. Поднимались ввысь новые здания, строились дороги, открывались новые школы. Но одним из важнейших достижений Мирзо Бекматова было строительство нового аэропорта. Это был сложный проект, который готовился по инициативе руководителя города. Но Бекматов, отстаивая свое детище на всех уровнях, добился начала строительства аэропорта. Международный аэропорт «Кулоб», или как его еще называют «Воздушная гавань юга Таджикистана», был достроен уже после ухода Мирзо Бекматова с поста первого секретаря Кулябского горкома партии, однако он не без гордости отмечал, какого труда ему стоило «пробить» для Куляба этот проект. Действительно, таких как он, трудности не останавливают, преодоление их и есть стезя достойных людей.
Если человек талантлив, то он талантлив во всем, говаривал Лион Фейхтвангер. Когда соприкасаешься с судьбой Мирзо Бекматова, то начинаешь осознавать, что именно таких людей имел в виду немецкий классик. В сироте из кишлака Зардолувак природа зачала много талантов и способностей, они стали проявляться в Мирзо по мере его взросления и становления. Помимо таланта учителя, ставшего примером и наставником для сельских ребят Шурообада, солдата, ставшего полковником, руководителя-новатора, преобразившего свой город, Мирзо Бекматов раскрыл в себе еще и дар писателя-документалиста, а также великолепного музыканта-пианиста. Он написал такие книги, как «Комбриг Томин», «Ревком Назаров», исторический очерк «Ғалаба», «История становления Советской власти в Кулябе», трижды переиздана его книга «По зову времени», и главную книгу своей жизни — автобиографическую повесть «Умри пурсамар». Мирзо Бекматов не только любил музыку, он был в известной мере одержим ею, что генетически передалось от него сыновьям — участникам и организаторам ряда музыкальных конкурсов, одаренным музыкантам Бозорали, Музаффару, Аскару и Анвару. Сам Мирзо Бекматов прекрасно играл на пианино. Часто дома, особенно в праздничные вечера, он наигрывал национальные мелодии, и в конце всегда вдохновенно завершал свою игру композицией Шарофиддина Сайфиддинова «Республикаи ман».
Прошло около четырёх лет, как не стало Мирзо Бекматова. Он прожил долгую и яркую жизнь. И вся она была посвящена людям и своей земле, которым он был предан как солдат и гражданин.
Рустам Одинаев, журналист
